Выйти замуж за Кощея - Страница 52

Быстро же обо мне вспомнил.

— Верико!

Мужчина шел меж деревьев, торопился. Я грустно усмехнулась. Сейчас он не походил на того старика, которого увидела в самом начале. Сапфировые очи горят молодецким задором, широкие плечи натягивают царскую рубашку. Кажется, даже поправляться начал, не выглядит худым и изможденным. Эх, Кощей, Кощей, зачем же ты так со мной…

— Верико, ты зачем ушла? Не ровен час, заблудишься. — Мужской голос звучал тихо и как-то по-новому. — Яга зовет чай пить. Пойдем?

— Нет, не пойду.

— Почему?

Я пожала плечами.

— А с чем чай-то? С плюшками?

— Вроде бы… Что с тобой такое? Побледнела… Неужели к старухе ревнуешь? Не следует, не нужна она мне, — сказал и улыбнулся.

А мне так захотелось его огреть чем-нибудь тяжелым, вот по этой самой ухмыляющейся роже! Так чтоб одним махом стереть неуместную улыбку.

— Не нужна, говоришь… А я? Я тебе нужна? — прищурилась, обиду поглубже спрятала, не время еще скандалить, пускай на вопросы ответит, а вот потом… — Чего молчишь? Нужна?

Кощей нахмурился. Видимо, не ожидал такого вопроса.

— Ну… нужна.

— О как, любопытно. То нужна, то нет. А потом — р-раз — и снова нужна. Весело.

— Да что с тобой?

— Вот скажи, разлюбезный жених, если спрошу, ответишь?

— Что спросишь?

— Все что угодно. Просто пообещай ответить.

— Обещаю.

— Зачем ты к Яге гонца посылал и комедию с бывшей невестой разыгрывал?

Мужчина замер.

Не ожидал, царь-батюшка? А я еще и не такое умею.

— А кто такая Зоряна и почему ты меня с ней сравниваешь? Что за ерунда такая, что ты ни с того ни с сего молодеть начал? А самое главное, и Яга, и Марфа, и даже Финист эту твою молодость как-то по особенному воспринимают. Вроде не чудо, словно так и должно быть, только улыбаются все, советуют что-то. Ты уж будь добр, Кощеюшка, объясни мне, что происходит? А то Яге объяснял, а мне нет. А я, знаешь ли, тоже хочу знать, что за дела в мире творятся.

— Верико…

— Что? Не вздумай, милый, уходить от ответа. Я ведь сейчас злая. Очень злая. Сорвусь, выскажу все, что думаю, слова неприличные вспомню, для сказки совсем неподходящие.

Кощей сглотнул. Нет, не от страха, тут я ему не соперник. Раздавит и не вспомнит даже. Но, видно, все же что-то задела своей речью, что-то затронула.

— Откуда ты узнала про гонца?

— К Яге в избушку пробралась. Хотела Голубу найти, тебе, дураку, помочь. А в итоге разговор интересный услышала. Что там тебе Яга отсыпала-то? — усмехнулась. — Не золото ли? А то, может, у вас совместный бизнес?

— Травку лечебную насушила. Поделилась. — Кощей внимательно вглядывался в мои глаза, стараясь уловить дальнейшие действия. — Я бессмертный, конечно, но вечной молодостью не наделен. Вот иногда спину прихватывает.

— Избавь от подробностей.

— Сама знать хотела.

— Я не про это спрашивала. Зачем гонца к Яге посылал? Врал мне зачем?

Кощей промолчал, лишь зыркнул невообразимо синими глазами и опустил взгляд в землю, словно там, под ногами, и впрямь есть что-то интересное.

— Ну ты же с Финистом… это… — невнятно пробухтел он. — Вот и я…

— Что? — Мне показалось, что ослышалась.

— Ну, Финист к тебе внимание проявляет, ты отвечаешь. Я подумал…

— Ты подумал? — Мне вдруг стало смешно. — Ты подумал и решил, что я тоже буду ревновать?

— А разве нет? — вскинул голову. Взор горит, васильковым пламенем пылает.

— Нет, не к Яге. К чернавкам ревновала, к Чаяне, даже к Маланьице. Но не к Яге.

— Выходит, зря?

— Зря, — вздохнула и улыбнулась. — Она говорила, что ты к отношениям непривычен. Правда, значит?

— Да у меня каждый год по три невесты!

— Но ни разу женат не был?

— Не был.

— А почему?

Кощей отвернулся. Я подошла ближе и, взяв за подбородок, потянула к себе.

— Почему? Обещал ответить.

— А что отвечать-то? Неужели сама не видишь? Кто за меня замуж по доброй воле пойдет?

— Я пошла бы.

— Ты только сейчас появилась. А до тебя лишь одна была такая, на свадьбу согласная.

— Зоряна?

— Да.

— Что с ней случилось? Расскажи.

— Не стоит тебе знать. Давно это было.

— Стоит! Я хочу! Мне нужно. Да пойми ты…

Мужчина вздохнул, но взгляда на этот раз не отвел.

— Два века уж прошло, забыть пора, а все не забывается. Я ведь внимание к ней проявлял, подарки дарил. Даже свадьбу назначил. Все по уму сделать хотел, по правилам. Да и она была не против. Улыбалась, шутила. Красивая… как ты. Я еще подумал, как старику могла такая молодка достаться? Как согласилась? А она говорит: не думай, мол, об этом, ерунда все, домыслы. Свадьбу сыграем и заживем. Я поверил. Я и правда поверил…

— А потом? — спросила я, заметив, что каждое слово дается Кощею все труднее и труднее.

— А потом, за день до свадьбы… Я к ней в покои зашел, подарок новый принес. А она, такая юная, стояла у окна, волосы расчесывала. Косу распустила, а волосы до самого пола струятся. Не ожидала, что приду, разрумянилась. А я… знаешь, подумал вдруг, что никогда такой красоты не видывал. Подумал, что моя она — вся моя, понимаешь? — до самой последней волосинки. И радость такая сердце охватила, словами не описать. Подошел ближе, руку протянул… А она замерла вдруг, словно от робости. Это уж потом я понял, что от отвращения застыла. Но тогда я же не хотел ничего дурного. По щеке погладил, по волосам, губ коснулся — едва-едва. И говорю: завтра моей станешь, душа моя, навсегда только моей. — Кощей вновь замолчал.

— А потом?

— Потом? А ничего потом не было. Этой же ночью убежала на башню, да и кинулась вниз. Вот такой вот… опыт. — Кощей усмехнулся. — После этого решил: хватит с меня любви. Невесты пусть приходят, традиции менять незачем, да только по существу не нужны они стали. Поживут недельку, я скуку развею, а после позволяю сбежать. Хотя они редко домой доходят. Приткнутся где-нибудь, замуж выйдут и живут себе припеваючи. А если и возвращаются под родительский кров, то молчат о том, где были да как сбежали. Боятся, что найду и назад верну, как будто мне это надобно. Вот и все. Говорю же, рассказывать нечего.