Выйти замуж за Кощея - Страница 59

— Если не забуду.

— Ты уж постарайся.

В это время как раз вернулся стражник.

— Готова?

— Вполне, — поднялась я с подстилки. — Веди, да поскорее, а то могу и передумать.

— Краса моего сердца! Сегодня еще милее, чем вчера! — Горислав вновь сидел на троне и держал в руках перевернутый вверх ногами фолиант. Так сказать, читал.

— А вот ты со вчерашнего дня ни капли не изменился.

— Ох, время, время… На самом деле оно так непостоянно. Но для тебя, красавица, я готов победить даже его.

— Правда? Секрет вечной молодости откроешь?

— Да что его открывать-то, милая? Вон в Золотом царстве молодильные яблочки растут, съел одно — и все, благодать.

— Не знала.

— А подойди ближе, я тебе еще не то расскажу.

— Мне и отсюда хорошо слышно.

— Подойди, не обижу. — Горислав огладил бороденку.

— Нет, нет, не стоит.

— Да ты что? Не веришь мне, что ли?

— Верю, — без запинки ответила я. — Верю. Но лучше тут постою.

— Что ж ты, девка, такая…

— Бедовая?

— Строптивая. Но это даже лучше. Ох и любить я тебя буду!

— Люби, — я милостиво кивнула, — только, если можно, на расстоянии.

— Э нет, на расстоянии неинтересно, да и вообще… — Царь медленно поднялся с трона. — Чего время тянуть? Давай сразу за свадебку!

— Может, не надо? Мы еще так мало друг друга знаем.

— Надо, красавица, надо. Во мне твое спасение, помнишь?

— Угу, забудешь тут…

Ну, Кощей, если ты сию минуту не появишься, ближайшие триста лет мстить буду!

Горислав неспешно шел в мою сторону, даже мурлыкал какую-то мелодию, видимо, настроение было хорошее. Чего не скажешь обо мне. Вся бравада стремительно улетучивалась.

— Не хочу замуж, — честно призналась я, прижимаясь к стене.

— За Кощея? И не понадобится.

— За тебя не хочу, а за Кощея вовсе не против.

— Фу, он же старый, — скривился Горислав, неторопливой поступью приближаясь все ближе и ближе.

— Ты тоже не мальчик.

— В моем возрасте мужчина только расцветает.

— Да у тебя не только цветочки, но и ягодки уж высохли, а все туда же, про опыление думаешь.

— А я яблочек, молодильных…

Горят глаза у царя, безумным восторгом светятся.

Я поежилась. Этого только не хватало. Кощей, чертов ты герой, где ты?

— Ну что ты, любушка, ну что ты, милая… Зачем от меня отдаляешься, я, можно сказать, всей душой к тебе прикипел.

— Главное, не сгори дотла, а то стражникам объяснять твою внезапную кончину придется, — пробурчала я, уворачиваясь от потных рук Горислава. — Куда лезешь? А ну, не трожь!

— Ой, красавица, завела ты меня, мочи нет, — раскраснелся царь. — Ну все — беру тебя в жены!

— Не-не-не! Даже не думай, — воскликнула я, отталкивая слишком любвеобильного мужчину. — Я Кощею отдана и буду век ему верна, как говорил великий Пушкин.

— А он тоже был его невестой?

— Кто?

— Пушкин.

— Руки прочь! Не был он ничьей невестой. Да хватит меня лапать!

— Что же ты родному мужу отказываешь? — вдруг обиделся Горислав.

— С каких пор ты мне муж?

— Ну как же, только что. Взял тебя в жены.

— А… и это все?

— А нужно что-то еще?

— Нет, меня все устраивает. — Я прекратила вырываться. — Значит, так, дорогой супруг: хочешь любви и нежности, будь добр, заслужи.

Горислав прищурился:

— Обманываешь?

— Как можно! Собственного мужа обманывать? Да за кого ты меня принимаешь?

— Ну ладно, ладно, не кипятись, золотко. Чего надобно-то? Любое желание исполню.

— Развода хочу.

— Э, нет… Стража!

— Я пошутила, — улыбнулась я, хватая царя за руки. С сумасшедшими надо поосторожнее, а то мало ли. — Зачем мне развод? Ты меня просто погулять выпусти, в лесок сходить, в соседние царства заглянуть…

— Стража!

— Да что ты заладил — стража да стража. Уж и пошутить нельзя.

— Не надо стражу! — Горислав пошевелил бровями. — Забавляемся мы! — И вдруг как чмокнет в щеку, оглушительно, слюняво. — Ух, игрунья моя! Проси чего хочешь, но без глупостей.

Я вспомнила Голубу, обещала ведь домой ее отослать. Тем более в Серебряном царстве Кощей гостит, увидит она его, побеседуют. Убедит на помощь скорее ехать, а то больно медленно движется спаситель. Белого коня, что ли, никак не найдет?

Только хотела просить, как вдруг вспомнила про другую беду. И она показалась намного значительнее и важнее.

— Царь-батюшка, а вот слышала я, что есть тут чернавушка малая, Елей зовут. Во дворце служит.

— Ну, может, и есть такая, почем знаю?

— А можешь ее мне в услужение отдать?

— В темницу, что ль?

— А я все еще в темнице жить буду? Щедр ты с женами, ничего не скажешь… Ну давай в темницу. Только чтоб сейчас же привели.

— Хорошо, красавица, будет тебе собственная чернавка. — Царь приосанился. — Ну, заслужил я ласки?

— Смотря какой, — уклончиво ответила я.

— Позволишь еще раз поцеловать? Больно уж щечки у тебя хороши, как яблочки наливные.

— Всего-то? В смысле приведешь Елю, тогда поцелуешь.

— Договорились!

Дверь темницы распахнулась, и на пороге возник Горислав.

— Ну, супружница моя, выполнил все, что велела. Забирай чернавку.

В помещение юркнула худенькая девчушка.

— Еленька! — Чаяна вскочила на ноги. — Еленька, милая!

Девчушка замерла от неожиданности, всхлипнула и, узнав старшую сестру, бросилась в ее объятия.

— Чаяна-а… — заревела она.

— Хватит мокроту разводить, — пробубнил Горислав. — Ну что, красавица, по душе мой подарок?