Выйти замуж за Кощея - Страница 34

Глаза — единственное, что мне нравилось в облике Кощея. Выцветшие, мутные, с бельмами вместо зрачков, но такие внимательные, все замечающие, выразительные.

— Верико…

Я вздрогнула, так внезапно прозвучало мое имя из царских уст.

— Что?

— Не передумала замуж идти?

— Нет, — ответила сразу же, хоть и удивилась вопросу. Неужели еще не понял, что не отступлюсь?

Кощей ощерился.

— А ты подумала, как брачную ночь со мной проводить будешь?

Я покраснела. Заметил, значит, как разглядывала.

— Так до ночи еще дожить надобно. — И, растянув губы в глупенькой улыбке, отмахнулась. Нет, любви со стариком не хотелось. Какая любовь? Я не геронтофилка. Только здоровые отношения! А от Кощея — лишь штамп в паспорте и иголочку.

Старик ухмыльнулся, но промолчал.

Мы все ближе и ближе подходили к речке. Прохладная водица так и манила к себе. Закатные всполохи, словно волшебные огни, мелькали в прозрачном водоеме.

— Вот бы искупаться, — мечтательно прошептала я.

— Так в чем проблема? — Бессмертный обвел рукой берег. — Никого нет, кроме нас, никто не помешает. — И улыбнулся. Широко, заманчиво.

Никого, кроме нас, значит? Я предвкушающе хихикнула и принялась стягивать платье.

Никакого стриптиза, что вы. Искупнусь в нижней рубашке, и все. Но даже это нехитрое действие вызвало волну удивления у царя. Не ожидал? Еще не то будет.

Я аккуратно переступила через сброшенную одежду и задорно глянула на жениха.

— А ты со мной купаться пойдешь?

— Нет, — ответил он, глядя на мои оголенные лодыжки. О да, для здешних мест — верх неприличия. — Иди одна.

Я лишь пожала плечами и побежала к воде.

Ступив носочком в теплую волну, обернулась.

— Может, все-таки присоединишься?

— Сказал же — нет!

— Хорошо, хорошо, только не злись.

Зашла поглубже. Река ласково обняла за ноги, смочив подол. Какой Кощей… непробиваемый. А мне позарез необходимо пробудить в нем любопытство и поторопить со свадьбой.

Развернувшись к жениху и настойчиво глядя ему в глаза, шагнула назад, в глубину. Намокшая рубашка тут же облепила бедра. Я призывно улыбнулась. Ну давай же, старичок, вспомни молодость.

Сделала еще шаг, позволив воде подняться выше.

Белесые глаза пробежались по ткани, чуть задержались на мокрой груди, но почти сразу же вернулись к лицу.

Я разочарованно фыркнула. Неужели совсем неинтересно? Ну, извини, дорогой, демонстрировать все нюансы своего тела не намерена, обойдешься полунамеками.

Состроив обиженную мордашку, поплыла вдоль берега. Кощей все так же стоял на зеленой травке и внимательно следил за моими перемещениями. В какой-то момент я даже подумала, что старичок окаменел от демонстрации девичьих прелестей. Но еще через мгновение заметила, как жених шевелит губами, что-то шепча. Хм, не стал истуканом, а жаль. Что он там бормочет? Богов поминает или дату свадьбы обдумывает? Неуговариваемый мой.

Вдруг рука Кощея резко взметнулась вверх, река вздыбилась, волны хлынули на берег.

— Эй, ты чего творишь?! — взвизгнула я.

Старик вздернул подбородок и пристально следил за водой.

— А-а-а! — заорала я, потому что кто-то внезапно схватил меня за ногу и потянул вниз.

Из глубины всплывало нечто.

«Нечто» имело сероватый оттенок кожи, зеленые волосы, щедро разбавленные голубыми прядями и просто потрясающие синие, как лесные озера, глаза.

— Кто тут у нас? — звонким голосочком воскликнуло невиданное чудо. — Девица. Красивая какая!

Длинные волосы облепили фигурку существа, но я уверена, что под ними скрывалось юное женское тело.

— Ты станешь моей сестрой, красавица? — прощебетала речная жительница.

Я испуганно дернулась в сторону. Тут же вспомнился рассказ Чаяны.

— Водяница или утопленница? — сами собой шепнули мои губы.

— Водяница, — кивнула она и задорно рассмеялась. — А вот ты…

— Живая! — резко воскликнула я, торопливо направляясь к мелководью. Но сколько бы ни плыла, спасительный берег со стоящим на нем Кощеем ближе не становился.

Хорошенькое русалочье личико обиженно сморщилось, черты исказились, являя миру природную нечистую суть.

— Живые после заката в воду не ходят! — крикнула она, вновь хватая меня за ногу и утаскивая в глубину.

— Помогите! — завопила я. — Иди на фиг, дрянь болотная!

Но длинные цепкие пальцы водяницы уже полосовали рубашку, стараясь лишить последнего прикрытия.

— Тише, красавица, тише, — шептали холодные губы прямо в ухо. — Речной дворец прекрасен, наш царь добр, а девы вечно юны. Не противься, позволь показать тебе новый мир. Тише, красавица, тише…

Голос звучал тихо, словно шепот лесного ручейка. Слова обволакивали, лишая разума, подчиняя тело, позволяя сбросить ненужную человеческую рубашку и покрыться студеной водой да распущенными волосами.

— Идем со мной, девица, идем со мной, милая. Не скучай по верхнему миру, не держи его в сердце. Не раз еще вернемся. Будем с сестрами песни петь да в лунном свете плясать. Станем добрых молодцев в женихи заманивать. Идем, девица, идем, милая…

— Да не нужен мне молодец, — как сквозь сон отвечала я, остатками разума понимая неправильность происходящего. — У меня жених есть… Кощей.

И тут будто взорвалось что-то внутри, с глаз пелена спала. Кощей! Кощей, чертов гад! Кощей, мать его. Бессмертный!

Тянет водяница за собой, крепко держит, рукам-ногам больно. А я стремительно пытаюсь поймать ускользающий взгляд оставшегося на суше жениха. Поймала, потянулась к нему, вложила в призыв все хорошее, что могла почувствовать к старику, и умоляюще застонала: